Эксклюзив
Яромир Рабай: «Для Казахстана открываются новые возможности»
На вопросы Petroleum отвечает Яромир Рабай, исполнительный директор Ассоциации «KAZENERGY»
– Яромир, нынешний год стал поистине драматичным для нефтегазовой отрасли всего мира. И Казахстан не исключение. Эпидемия COVID-19 была одним из факторов, обрушивших весной мировые котировки, что по цепочке вызвало глобальные проблемы в отрасли. Если сфокусироваться на Казахстане: как, на Ваш взгляд, мировая пандемия изменила отрасль нефтегазодобычи в стране? Какие уроки нужно вынести из этой ситуации?
– Хотел бы отметить несколько ключевых моментов в сложившейся ситуации.
В первую очередь, пандемия привела к сокращению мирового потребления нефти, что является основным драйвером развития нефтегазовой отрасли. По июньским данным Международного энергетического агентства, мировое потребление снизилось с 99,8 миллиона баррелей в сутки в 2019 году до 93,3 миллиона баррелей в первом квартале 2020 года, с прогнозом в 91,7 миллиона в целом в 2020 году (на второй квартал 2020 года приходится наибольшее падение). Как следствие – снижение производства и потребления нефтепродуктов.
Во-вторых, в целях поддержания мировой цены на нефть в апреле текущего года было заключено новое соглашение ОПЕК+, в рамках которого запланировано сокращение мировой добычи на 9,7 миллиона баррелей в сутки в период май-июнь 2020 года с последующим ослаблением. При этом Казахстан на первом этапе взял на себя обязательства по сокращению добычи на 23 процента за счет наиболее крупных нефтегазовых проектов – до 9,7 миллиона баррелей в сутки.
Сокращение добычи и увеличение спроса, в том числе за счет Индии и Китая, позволили с мая по июль восстановить цены на марку Brent до среднего уровня 43,5 доллара США за баррель. При этом, помимо увеличения объемов переработки, Китай ведет политику по наращиванию объемов хранения, которые, по некоторым оценкам, в июне текущего года превысили 800 миллионов баррелей.
Третий негативный фактор – это локдауны в большинстве стран, Казахстан не стал исключением. Как следствие – ограничения на производственную деятельность в сопутствующих секторах экономики (нефтесервис, машиностроение, обрабатывающая промышленность), в том числе сокращение объемов строительно-монтажных и буровых работ.
В очередной раз кризис показал чувствительность нефтегазовой отрасли Казахстана к мировой конъюнктуре цен, что также усилилось пандемией.
Можно отметить несколько факторов чувствительности. Это относительно высокая себестоимость нефти, в ряде источников приводятся цифры от 10 до 12 долларов США за баррель. Но учитывая, что в Казахстане преимущественный объем добычи дают три гиганта – Тенгиз, Карачаганак, Кашаган (по данным 2019 года 61 процент от общей добычи страны) – они как раз и формируют общую картину.
Остальные проекты имеют в большинстве случаев значительно высокую себестоимость, также есть месторождения, которые убыточны при цене и в 30 долларов за баррель. Не стоит забывать, что значительная часть добываемой нефти поставляется на внутренний рынок по более низкой цене (20-25 долларов за баррель).
Второй фактор – недостаточный уровень нефтегазового передела с производством продукции с большей добавленной стоимостью. Это подразумевает не только производство нефтепродуктов, но и также производных нефтехимического и газохимического секторов.
Третье – высокий уровень социального и налогового бремени. В ряде компаний, в том числе квазигосударственного сектора, в бюджетах от общих операционных затрат статьи по фонду оплаты труда составляют более 70 процентов. В части налогов, по оценкам казахстанских экспертов, до 2030 года для крупнейших нефтедобывающих компаний Казахстана нагрузка вырастет в среднем до 73 процентов от совокупного дохода.
Таким образом, в кризис добывающая отрасль вынуждена сокращать капиталовложения в геологоразведку в целях восполнения добытых запасов углеводородного сырья, с акцентом на сохранение минимального объема добычи. И в сложившихся условиях снизилась инвестиционная привлекательность новых и действующих нефтегазовых проектов.
По моему мнению, есть несколько задач, которые необходимо решать государству совместно с нефтегазовой отраслью.
В первую очередь, это расширение гибкой системы налоговых льгот (НДПИ, КПН и т.д.) на примере вывозных таможенных пошлин на нефть, так как за счет высвободившихся средств компании могут сохранить объемы производственных работ, что создаст мультипликативный эффект за счет поступления налогов от сопутствующих секторов экономики.
К важной задаче также относится пересмотр условий нового Экологического кодекса. Да, я понимаю, что новый Кодекс – это необходимая мера, но нужно рассматривать основополагающие нормы с учетом их влияния на экономику страны.
К примеру, внедрение наилучших доступных технологий (НДТ) требует экономических мер стимулирования со стороны государства. Ранее Ассоциацией «KAZENERGY» была проведена оценка по 26 крупным предприятиям на предмет финансирования внедрения НДТ, объем которых может составить от 4 до 16 триллионов тенге. При этом нужно учесть, что эти средства будут выведены из экономики страны за счет приобретения соответствующего оборудования за рубежом, так как в большинстве случаев отсутствует требуемое НДТ отечественное оборудование.
Из вышесказанного вытекает следующая задача – развитие отечественного производства: машиностроение, электроника, металлургия, химическая промышленность, различное оборудование для нефтегазовой отрасли. В настоящее время со стороны государственных органов нет единого подхода к решению этой задачи. Это в особенности актуально в условиях членства Казахстана в ВТО с некоторыми отлагательными условиями до 2022 года.
Поэтому могу сказать, что государству нужно совместно с нефтегазовой отраслью предпринимать активные меры по решению данных задач с заделом на среднесрочную перспективу.
Чтобы прочитать статью полностью, пожалуйста, авторизуйтесь или зарегистрируйтесь.