Проекты
Казахстан вновь подталкивает к уступкам иностранных инвесторов в сфере добычи. Часть 1
Но не рискует ли он потерять «курицу, несущую золотые яйца»?
22 июня 2024 г.
Полина Миренкова, директор, Исследования по энергетике Евразии
Мэтью Дж. Сейгерс, вице-президент, Исследования по энергетике Евразии
Ключевые моменты
Конфликты между иностранными инвесторами и властями стран, в которые они вкладывают свои средства, едва ли представляются чем-то новым для мировой нефтегазовой отрасли – скорее, они уже перешли в разряд обыденного. Не является исключением и Казахстан, который продолжает оказывать давление на крупнейших иностранных инвесторов в сфере добычи, очевидно, стремясь увеличить свои доходы и прочие выгоды от реализуемых ими проектов. Возможно, он даже пытается подтолкнуть их к полному пересмотру условий, чтобы расширить контроль над активами. На данный момент в качестве рычагов такого давления Правительство Казахстана прибегает к следующим мерам административно-правового характера:
- Новые арбитражные иски в отношении расходов и прибыли против консорциума, разрабатывающего месторождение Кашаган, сумма которых, как сообщается, превышает 150 млрд долл. США (что почти втрое больше совокупной выручки от реализации нефти и газа в рамках проекта с момента начала добычи), а также против консорциума, разрабатывающего месторождение Карачаганак, на сумму 3,5 млрд долл. США (несмотря на достижение в 2020 году договоренности, которая предполагала окончательное урегулирование всех имевшихся претензий).
- Предъявление беспрецедентно высокого штрафа оператору месторождения Кашаган в 2023 году за предполагаемые экологические нарушения, сумма которого, по имеющейся информации, составляет 5,14 млрд долл. США.
В последнее время также наблюдается заметный всплеск критики в отношении иностранных инвесторов и соглашений о разделе продукции (СРП) в целом. Складывается впечатление, что цель подобной риторики – усилить давление на инвесторов. В социальных сетях и средствах массовой информации распространяется нарратив, призывающий к радикальным переменам в работе «Большой тройки» добывающих проектов Казахстана – Тенгиз, Карачаганак и Кашаган – или даже к их полному прекращению. Причем некоторые претензии и позиции, звучащие на этой волне, выглядят крайне необоснованными, в частности:
- Вновь активно пропагандируется мнение, что при заключении СРП инвесторы воспользовались затруднительным положением, в котором находился Казахстан в 1990-е годы, в результате чего условия соглашений в несоразмерно большей степени благоприятствуют иностранным компаниям за счет интересов страны, формируя неравноправные отношения. Некоторые из критиков, придерживающихся подобной точки зрения, полагают, что Казахстану следует выкупить доли текущих инвесторов и/или заместить их новыми инвесторами, готовыми вести проекты на совершенно иных условиях, более выгодных для страны, а не ждать истечения срока СРП. Аналогичного мнения придерживаются участники Альянса предпринимателей «Парасат»: они считают, что пересмотр этих соглашений крайне необходим для улучшения ситуации в Казахстане, и данная позиция была доведена до сведения Президента Республики.
- Вышеуказанная точка зрения опирается на весьма далекие от реальности представления о существовании более «благожелательных» инвесторов (например, из России или Китая), готовых взять на себя риски по этим проектам и вкладывать в них больше средств, получая меньше прибыли. Однако при этом игнорируются сложности, связанные с предполагаемым выкупом активов и замещением инвесторов, а также вопрос наличия у альтернативных операторов экспертных компетенций, необходимых для реализации проектов, о которых идет речь.
- Еще один аргумент, которым обосновывается безотлагательность действий в отношении «Большой тройки» проектов – неопределенность будущего спроса на нефть в связи с энергетическим переходом. Сторонники данной позиции указывают на то, что в течение следующего десятилетия (т.е. до истечения срока текущих соглашений) запасы нефти на месторождениях этих проектов в значительной мере истощатся, и поэтому для Казахстана принципиально важно действовать именно сейчас, пока нефть остается ценным товаром.
- Официальная реакция Правительства на предложения такого плана пока была относительно сдержанной, но с наиболее радикальными позициями в той или иной форме выражалось несогласие. При этом немаловажно, что Министерство энергетики открыто заявило о поддержке Правительством стабильности условий существующих соглашений и о готовности обеспечивать их исполнение, подчеркнув, что стабильные условия недропользования способствуют привлечению значительных объемов иностранный инвестиций в нефтегазовую отрасль.
- Невозможно отрицать колоссальную выгоду, которую «Большая тройка» проектов принесла Казахстану, позволив стране превратиться в крупного игрока на мировом рынке нефти с момента обретения ей независимости. Если говорить на языке цифр, то с 1993 года Казахстан в совокупности получил от трех проектов более 200 млрд долл. США в форме инвестиций в их реализацию и значительный объем налоговых поступлений в бюджет (которые в сумме составили около 126,3 млрд долл. США в период до 2018 года и 40,2 млрд долл. США в 2019-23 гг. – т.е. в общей сложности около 166,5 млрд долл. США). Помимо этого, все три мегапроекта активно закупают казахстанские товары и услуги, а также вносят непосредственный вклад в развитие социальной инфраструктуры страны.
- Примечательно, что добыча нефти в Казахстане фактически находится в стагнации с тех пор, как в 2009 году (с принятием нового Налогового кодекса) использование СРП для новых проектов в данной сфере прекратилось, и невозможно не предположить наличие связи между этими двумя обстоятельствами. Стремясь оживить геологоразведочную деятельность и приток инвестиций в добывающие проекты, в 2018 году Правительство внесло ряд изменений и дополнений в Налоговый кодекс, а в 2023 году внедрило механизм Улучшенного модельного контракта (УМК). Однако, несмотря на определенные успехи в виде подписания таких контрактов по ряду новых проектов, эффективность УМК остается сомнительной – особенно с учетом отсутствия гарантий стабильности его условий для долгосрочных сложных проектов.
Общий контекст и истоки конфликтов
Конфликты между иностранными инвесторами и властями стран, в которые они вкладывают свои средства, едва ли представляются чем-то новым или экстраординарным для мировой нефтегазовой отрасли – скорее, они уже перешли в разряд обыденного. Не является исключением и Казахстан, который продолжает оказывать давление на крупнейших иностранных инвесторов в сфере добычи, очевидно, стремясь увеличить свои доходы и прочие выгоды от реализуемых ими проектов. Однако сейчас международные консорциумы, реализующие так называемую «Большую тройку» казахстанских проектов – Кашаган, Карачаганак и Тенгиз, оказались в совершенно беспрецедентной ситуации, поскольку на этот раз речь идет об исках на суммы, которые без преувеличения можно назвать астрономическими. По имеющейся информации, сумма новых исков к консорциуму по проекту Кашаган сейчас превышает 150 млрд долл. США, а к консорциуму по проекту Карачаганак – 3,5 млрд долл. США. И хотя никаких исков проекту Тенгиз пока не предъявлялось, Правительство выразило резкое недовольство общей стоимостью самого недавнего этапа его расширения и значительными задержками в старте – так что не исключено, что в дальнейшем оно попытается добиться в этой связи каких-либо уступок.1
Кашаган, Тенгиз и Карачаганак – три мегапроекта, которые не только обеспечивают значительную долю производства нефти в Казахстане на сегодняшний день, но и являются ключевыми драйверами будущей динамики казахстанской нефтедобычи и экономики в целом (см. ниже). В 2023 году от «Большой тройки» проектов в совокупности поступило 59,2 млн т нефти и 50,3 млрд м3 газа, что составило 65,8% от объема добычи нефти и 85,1% от (валового) объема добычи газа в целом по стране. Последние два из указанных месторождений были открыты и введены в эксплуатацию еще во времена СССР, а освоение Кашагана полностью приходится на постсоветский период.
Тенгиз – месторождение, разработка и эксплуатация которого осуществляется в рамках СП «Тенгизшевройл» (ТШО), созданного в соответствии с соглашением, подписанным в апреле 1993 года с Правительством Республики Казахстан (сроком на 40 лет, т.е. до 2-го квартала 2033 года).* В отношении ТШО действует особый налоговый режим, установленный для него в индивидуальном порядке. Лицензионный участок проекта охватывает 2 500 км2 и включает гигантское месторождение Тенгиз (площадью 19 км x 12 км), а также менее масштабное, но все же крупное месторождение Королевское. Тенгиз – одно из самых больших и глубоких месторождений мира. Его верхний нефтеносный коллектор залегает на глубине около 4 000 м, а высота нефтеносного пласта составляет 1,6 км. По данным ТШО, расчетный показатель совокупных извлекаемых запасов нефти в настоящее время составляет 3,2 млрд т (25,5 млрд барр.) на месторождении Тенгиз и 200 млн т (1,6 млрд барр.) на месторождении Королевское. * Акционерами ТШО являются Chevron (50%), ExxonMobil (25%), КМГ (20%) и ЛУКОЙЛ (5%).
Карачаганак – одно из крупнейших газоконденсатных месторождений мира. Его площадь занимает около 500 км2 , а остаточные запасы (по категории 2P [доказанные и вероятные]), согласно имеющимся оценкам, на данный момент составляют 2,3 млрд барр. (276 млн т) жидких углеводородов и 186 млрд м3 газа. Эксплуатация месторождения осуществляется в рамках СРП, подписанного в ноябре 1997 года сроком на 40 лет (который истекает в 2037 году). Оператором проекта является компания «Карачаганак Петролеум Оперейтинг» (КПО).**
Не так давно, в 2020 году, был урегулирован многолетний спор между консорциумом КПО и Правительством Республики Казахстан по поводу расчета затрат и распределения прибыли.*** Это открыло путь к реализации инвестиционного проекта, направленного на поддержание добычи жидких углеводородов на уровне 10-11 млн т в год в более долгосрочной перспективе за счет увеличения объемов обратной закачки газа. Проект носит название ПРК-1A. Решение о его реализации было принято в декабре 2020 года, а завершение намечено к 2025 году. Как сообщается, на настоящий момент (по 2023 год включительно) партнеры по консорциуму КПО вложили в разработку месторождения 31,3 млрд долл. США.
Месторождение Кашаган – центральная составляющая Северо-Каспийского проекта, исходный состав лицензионной территории которого включает в общей сложности пять открытых морских месторождений: собственно Кашаган, Юго-Западный Кашаган, Кайран, Актоты и Каламкас-море. Его разработку осуществляет консорциум «Норт Каспиан Оперейтинг Компани» (НКОК) в рамках Соглашения о разделе продукции по Северному Каспию (СРПСК).**** В настоящее время добыча ведется только на месторождении Кашаган, а план разработки месторождения Каламкас-море совместно с прилегающим к нему морским участком недр был отменен. Права на Каламкас-море сейчас закреплены за совместным проектом компаний КМГ и ЛУКОЙЛ по освоению данного месторождения (см. ниже).
СРПСК было подписано в 1997 году и предусматривало период разведки продолжительностью 4 года (его срок истекает в декабре 2040 года). Открытие месторождения Кашаган официально состоялось в 2000 году, а добыча в коммерческих объемах возобновилась в 2016 году. На данный момент завершен первый этап его освоения, и среднесуточный показатель добычи вышел на проектный уровень (370 000 барр. в сутки), а после состоявшегося в первой половине 2019 года капитального ремонта, который включал меры по снятию ограничений и модернизации, максимальный объем добычи может достигать 400 000 барр. в сутки. Утечка газа на месторождении в августе 2022 года потребовала масштабных ремонтных работ, отрицательно сказавшись на производстве, но в 2023 году добыча восстановилась и составила 18,8 млн т (399 000 барр. в сутки).
От консорциума настоятельно требовалось в кратчайшие сроки окончательно доработать план «полномасштабного» освоения Кашагана, и в итоге его участники представили обновленную программу второго этапа расширения, который включает в себя два отдельных проекта – Этап 2А и Этап 2Б. Этап 2А направлен на увеличение добычи нефти до 500 000 барр. в сутки; завершение проекта намечено на 2026 год. Реализация Этапа 2Б позволит вывести добычу на более высокий уровень – около 710 000 барр. в сутки; окончательное инвестиционное решение (ОИР) ожидается в 2024 году, а ввод в эксплуатацию запланирован на 2032 год.
СРП по каждому проекту составляется с учетом его специфики на индивидуальной основе, и с этой точки зрения отличительной чертой СРПСК является сложность условий, включая несколько вариаций применения «скользящей шкалы». С другой стороны, соглашение по проекту Кашаган можно назвать типичным в том плане, что фискальные параметры меняются в зависимости от прибыли инвесторов и других экономических факторов. Вместе с тем следует отметить, что исходная версия СРП претерпела ряд изменений. К 2008 году у Правительства Республики Казахстан накопилось недовольство в отношении проекта, связанное с задержкой сроков реализации и выходом за рамки бюджета, вследствие чего оно стало настаивать на внесении поправок в некоторые условия СРП. В результате таких поправок доля КМГ выросла до 16,81%, а Казахстан стал получать 25% прибыльной нефти вместо 10%, предусмотренных соглашением на старте реализации проекта. Помимо этого, Правительство добавило положение о роялти, отсутствовавшее в исходной версии СРП. Роялти начинают начисляться при цене на нефть от 45 долл. США за баррель в размере 3,5% дохода от добычи нефти, а затем их ставка поэтапно повышается вместе с ростом цен: при цене более 130 долл. США за баррель она составляет 7,5-8,0%, а при цене более 195 долл. США за баррель увеличивается до 12,5%.
_________________________
** Акционерами КПО являются Shell и Eni (с долями по 29,25%), Chevron (18%), ЛУКОЙЛ (13,5%) и КМГ (10%).
*** См. Karachaganak partners and Kazakhstan finally resolve their long-standing dispute [«Партнеры по проекту Карачаганак и Казахстан наконец урегулировали давний спор»].
**** Акционерами НКОК являются КМГ (16,88%), Shell, TotalEnergies, Eni и ExxonMobil (с долями по 16,81%), CNPC (8,33%) и Inpex (7,56%).
Несмотря на серьезную настороженность, которую вот уже не первый год вызывают действия Правительства Казахстана в отношении иностранных инвесторов, многие международные нефтяные компании (МНК) в целом сохраняют оптимизм и планируют продолжать деятельность в стране. Однако сейчас их видение ситуации может в корне измениться. Учитывая значительный объем капиталовложений и добываемой в настоящее время нефти,2 МНК-инвесторы, естественно, стремятся сохранить свои текущие позиции и даже нарастить инвестирование в целях увеличения добычи. Соответственно, власти Казахстана оказываются в выгодном положении для переговоров о продлении лицензий этих компаний, включая возможность привлечения дополнительных капиталовложений. За примером далеко ходить не надо – достаточно взглянуть на противоположный берег Каспийского моря, где Азербайджан успешно реализовал подобный подход в отношении газового проекта Шах-Дениз в 2013 году и нефтяного мегапроекта Азери-Чираг-Гюнешли в 2017 году.3
Однако вместо этого Казахстан демонстрирует намерение оспорить существующие СРП, очевидно, стремясь увеличить долю доходов, поступающих в государственную казну, и тем самым фактически ставит под угрозу уже сложившиеся партнерские отношения, которые с момента обретения страной независимости способствовали беспрецедентному росту добычи и общему экономическому процветанию в Республике.4 Подобная тактика вызывает у МНК растущее беспокойство, а Казахстан, исходя из прошлого опыта, вероятно, считает ее эффективным средством увеличения своей доли прибыли.
Действуя таким образом, Правительство словно забывает, что в начале 1990- х гг. казахстанские нефтяные активы являлись «неизведанной территорией» для международных компаний, а страна была крайне заинтересована в привлечении иностранных инвестиций. И хотя тогда Казахстан с готовностью предоставил инвесторам гарантии стабильности финансовых условий, теперь он активно выражает недовольство ранее согласованными СРП, внезапно решив, что консорциумы платят недостаточно. Однако на самом деле, учитывая, в частности, текущую стадию реализации проектов Карачаганак и Тенгиз, доля прибыли государства сейчас довольно высока – значительно больше 80% (но в среднесрочной перспективе она немного изменится, поскольку оба проекта недавно понесли существенные капитальные затраты).
К тому же, в текущих обстоятельствах Казахстан едва ли способен предложить новые источники «выгодных» (низкозатратных и низкоуглеродных) баррелей, которые сейчас востребованы международными нефтяными компаниями.5 По сути, основные источники таких баррелей в Казахстане – это преимущественно действующие крупные месторождения, которые уже выходят на стадию зрелости, а проекты по их расширению находятся в зоне охвата существующих лицензий.
Заметив отсутствие притока иностранных инвестиций в новые нефтегазовые проекты (начиная примерно с 2009 года, после отмены СРП для них), в 2018 году власти страны внесли изменения в Налоговый кодекс в попытке улучшить ситуацию. Однако результативность такого шага оказалась весьма ограниченной, что побудило Правительство к принятию других мер по оптимизации условий инвестирования, и в 2023 году был внедрен механизм УМК. Несмотря на некоторый успех, выразившийся в подписании УМК по ряду новых проектов, общая эффективность данного механизма все же пока вызывает сомнения – особенно с учетом отсутствия полной гарантии стабильности условий для долгосрочных сложных проектов.6
Голоса критиков, активно звучащие в соцсетях, по-видимому, преследуют цель усилить давление на международных инвесторов, пытаясь преуменьшить неоспоримые выгоды от реализуемых ими проектов – такие как многомиллиардные инвестиции, поступления в государственный бюджет, экспортные доходы и вложения в социальную сферу. Некоторые из подобных высказываний опираются на весьма далекие от реальности представления о существовании более «благожелательных» инвесторов не из стран Запада, а (например) из России или Китая, готовых взять на себя риски по этим проектам и вкладывать в них больше средств, получая меньше прибыли. При этом доли, принадлежащие западным инвесторам, предлагается обменять на замороженные российские активы в западных банках. Однако сторонники данной идеи почему-то обходят вниманием вопрос о том, имеются ли у альтернативных операторов экспертные компетенции, необходимые для реализации таких сложных проектов.
Складывается впечатление, что Правительство вновь намеревается добиться увеличения своей доли доходов, одновременно с этим получив гарантии наращивания инвестиций. Ранее такой подход неоднократно приносил плоды, обеспечивая государству дополнительные финансовые выгоды. Однако сейчас подобные действия, по сути, способны свести на нет все нынешние усилия, направленные на привлечение новых инвесторов для оживления геологоразведки и притока иностранного капитала в добывающую отрасль, тем самым ставя под угрозу процветание Республики Казахстан.
Новая волна старых претензий
С момента обретения независимости Казахстан активно вовлекал ведущие международные добывающие компании в разработку запасов углеводородов, что позволило стране извлечь из своих нефтегазовых ресурсов немалую выгоду. Стремясь стать крупным игроком на мировом рынке нефти, Казахстан с готовностью обеспечивал относительно благоприятные инвестиционные условия. Позитивные плоды этой политики совершенно очевидны и весьма обширны. Наглядные свидетельства пользы от притока нефтяных доходов (пусть и в разной степени) можно увидеть по всей стране, но, пожалуй, самым ярким примером служит бурное развитие Астаны – столицы Республики.
Более двух десятилетий назад Правительство Республики Казахстан подписало СРП (в 1993 году по месторождению Тенгиз и в 1997 году по месторождениям Карачаганак и Кашаган), которые позволили международным компаниям инвестировать миллиарды долларов не только в реализуемые ими проекты, но и в нефтегазовую отрасль в целом. Однако при этом инвесторам необходимо как минимум окупить свои вложения и выйти на приемлемый уровень рентабельности.
Между тем Правительство вот уже много лет оказывает давление на международные компании, включая операторов трех стратегически значимых нефтегазовых месторождений страны – Кашаган, Карачаганак и Тенгиз.7 Рычагами такого давления становятся меры административно-правового характера, цель которых – оспорить условия соглашений и получить от компаний новые уступки.
К примеру, в декабре 2020 года, когда был урегулирован многолетний спор между КПО и Правительством Республики Казахстан (как предполагалось, окончательно), появилась надежда, что предыдущая волна конфликтов между властями страны и крупными инвесторами останется в прошлом.8 Однако очередная кампания по оказанию давления на ведущих инвесторов казахстанской нефтяной отрасли не заставила себя ждать. В частности, Правительство страны инициировало новые арбитражные разбирательства на сумму около 155 млрд долл. США против двух консорциумов «Большой тройки» – НКОК и КПО.
Вот уже около года в Казахстане наблюдается заметный всплеск критики в отношении «Большой тройки» и СРП в целом. Причем такая риторика набирает обороты – прежде всего, в соцсетях и СМИ – и иногда складывается в впечатление (хотя утверждать это с определенностью невозможно), что она в целом отражает позицию Правительства. Учитывая текущие судебные разбирательства, нельзя не предположить, что взметнувшаяся волна голосов, призывающих к радикальным переменам в трех крупных проектах, скорее всего, имеет целью оказать на инвесторов дополнительное давление. Безусловно, подобная критика далеко не новое явление в Казахстане, но сейчас она принимает чрезвычайно широкий размах, а некоторые из озвучиваемых позиций и претензий выглядят крайне необоснованными.
Голоса, критикующие СРП, становятся все громче, и вновь активно пропагандируется мнение, что при заключении соглашений инвесторы воспользовались затруднительным положением, в котором находился Казахстан в 1990-е годы, в своих интересах. Однако про пользу, которую это принесло самой стране, почему-то умалчивается. Все чаще слышны призывы не продлевать текущие СРП, и даже звучат требования полностью прекратить их действие. Причем нельзя сказать, что такие настроения возникли лишь сейчас. Еще в 2009 году, с вступлением в силу нового Налогового кодекса, СРП как инвестиционный механизм были полностью отменены в Казахстане, хотя действующие на тот момент соглашения остались в силе. Критики СРП утверждают, что их условия формируют неравноправные отношения, в результате чего иностранные компании получают несоизмеримо бóльшую выгоду в ущерб интересам страны. Таким образом, Правительство, похоже, в очередной раз пытается получить от инвесторов дополнительную компенсацию и, возможно, даже подтолкнуть их к пересмотру условий, чтобы расширить контроль над активами.
Не так давно ряд казахстанских экспертов указали на то, что в течение следующего десятилетия (т.е. до истечения срока текущих соглашений) запасы нефти на месторождениях «Большой тройки» проектов в значительной мере истощатся. В этой связи, с их точки зрения, Казахстану следует рассмотреть возможность «выкупа» доли текущих инвесторов и/или замещения их новыми инвесторами, готовыми вести проекты на совершенно иных условиях, более выгодных для страны, а не ждать истечения срока СРП. Аналогичного мнения придерживаются участники Альянса предпринимателей «Парасат»: они считают, что пересмотр СРП крайне необходим для улучшения ситуации в Казахстане, и данная позиция была доведена до сведения Президента Республики.9 При этом один из комментаторов отметил, что в 2023 году Казахстан терял на проектах СРП около 500 000 долл. США ежемесячно вследствие того, что они освобождены от уплаты вывозной таможенной пошлины. Также постоянно слышны претензии по поводу недостаточной доли казахстанского содержания в этих проектах, хотя она является одним из основных условий при закупках. Однако те, кто выражает подобное недовольство, по-видимому, не учитывают сложность разработки «Большой тройки» месторождений, требующую наличия высокого уровня технологий и экспертных компетенций, источники которых по большей части находятся за пределами Казахстана. Причем в этой связи не стоит забывать, что совсем недавно Правительство отменило вывозные таможенные пошлины на сырую нефть для новых морских проектов, стремясь увеличить приток инвестиций в данную сферу.
Еще одним принципиальным аргументом, который приводят некоторые казахстанские эксперты, является неопределенность будущего спроса на нефть в связи с энергетическим переходом. С их точки зрения, для Казахстана принципиально важно действовать именно сейчас, пока нефть остается ценным товаром, а ждать истечения срока СРП просто нецелесообразно.
Правительство проявляет относительно сдержанную реакцию на широко развернувшуюся публичную критику в отношении «Большой тройки» проектов. В качестве примера можно привести ответ Министерства энергетики Республики Казахстан агентству «Казинформ», разъясняющий позицию властей касательно предложения Альянса предпринимателей «Парасат».10 В нем было указано, что Правительство Казахстана дало иностранным инвесторам гарантии стабильности правил, предусмотренных заключенными с ними соглашениями, и приняло на себя обязательства по их исполнению. Помимо этого, Министерство подчеркнуло положительное влияние стабильных условий недропользования на привлечение значительного объема иностранных инвестиций в нефтегазовую отрасль. Согласно прозвучавшему в ответе заявлению, каждый из участников проекта имеет исключительные права на управление и использование своей доли, а также связанные с этой долей права и обязанности, а Правительство Казахстана уважает этот порядок и воздерживается от вмешательства во внутренние коммерческие решения других сторон, включая обмен долями. Вместе с тем Министерство отметило, что все действия, связанные с обменом долями, должны выполняться с соблюдением законодательства Республики Казахстан и требований соглашения.
Рассматривая текущую ситуацию, можно заключить, что – как бывало и ранее – Правительство Казахстана, очевидно, испытывает финансовые сложности, несмотря на весьма солидный рост ВВП. Целый ряд крупных отраслей промышленности, продукция которых в основном используется для удовлетворения внутреннего спроса (в том числе электроэнергия и казахстанский природный газ), по сути, являются несостоятельными. В то же время серьезно стоит вопрос об экономической эффективности внутренних рынков нефтепродуктов. Коренная причина у этих проблем одна – государственная политика искусственного занижения цен внутри страны.11 Желая сохранить общественную поддержку и не допустить повторения кризиса, подобного январским событиям 2022 года, Правительство активно финансирует различные проекты и инициативы социальной направленности вместо реализации масштабных экономических реформ. И текущие арбитражные иски против нефтяных консорциумов, по заявлениям властей, инициированы в интересах казахстанского народа.12
Безусловно, финансовые сложности – это серьезная проблема для большинства государств. Но целесообразно ли решать ее за счет одномоментного расширения контроля и получения сиюминутной прибыли, ставя при этом под угрозу перспективы нефтегазового сектора страны?
Примечания
1. Текущий проект расширения месторождения Тенгиз – Проект будущего расширения (ПБР) – включает два этапа. Первый этап – Проект управления устьевым давлением (ПУУД) – был запущен в апреле 2024 года после серьезных задержек, которые в целом объяснялись проблемами, связанными с пандемией. Он включал в себя бурение новых газонагнетательных скважин и обустройство систем повышения давления для поддержания объемов производства на действующих объектах. Второй этап предполагает бурение дополнительных эксплуатационных скважин и обустройство новой системы закачки сернистого газа, что увеличит совокупный добывающий потенциал месторождения Тенгиз на 12 млн т в год (260 000 барр. в сутки). Ввод в эксплуатацию данного этапа расширения ожидается во второй половине 2025 года (а не в 2022 году, как изначально планировалось), в результате чего добыча нефти в рамках консорциума в конце 2020-х гг. должна вырасти примерно до 40 млн т в год (870 000 барр. в сутки). Проект расширения был одобрен акционерами в 2016 году с бюджетом в размере 36,8 млрд долл. США, однако вследствие роста затрат расчетная сумма вложений выросла до 46,7 млрд долл. США.
2. На текущий момент суммарный объем капиталовложений по всем трем проектам начиная с 1993 года в совокупности составляет около 200 млрд долл. США.
3. “BP makes Breakthrough in Azerbaijan with ACG Extension” [«BP совершает прорыв в Азербайджане с продлением соглашения по АЧГ»], Neftecompass, 29 декабря 2016 г.; “Azerbaijan Secures $20 Billion Investment for ACG Field” [«Азербайджану удается привлечь инвестиции в месторождение АЧГ на сумму 20 млрд долл. США»], Neftecompass, 12 января 2017 г.; Azerbaijan agrees to extend PSA for Shah Deniz project to 2036 [«Азербайджан согласился продлить СРП по проекту Шах-Дениз до 2036 г.»], IHS Markit World Markets Energy, 28 января 2013 г
4. См. Раздел 2.3 Национального энергетического доклада KAZENERGY за 2015 год и Раздел 1.4.3 Национального энергетического доклада KAZENERGY за 2023 год.
5. См. Upstream oil production costs in Kazakhstan: How resilient are Kazakh producers to low prices? [«Затраты на добычу нефти в Казахстане: насколько устойчивы казахстанские производители к низким ценам?»], ноябрь 2020 г.
6. Недавно в рамках механизма УМК достигнута договоренность с российской компанией ЛУКОЙЛ по новому крупному проекту, в состав которого входят морские месторождения Хазар, Ауэзов и Каламкас-море. Расчетная сумма инвестиций в проект составляет 6,4 млрд долл. США. Немаловажно отметить, что на указанном участке недр уже была проведена геологоразведка, подтвердившая наличие извлекаемых запасов (48,5 млн т жидких углеводородов и 19 млрд м³ газа), т.е. самый высокорисковый этап освоения уже реализован. Выход на стабильный проектный уровень добычи – 4 млн т в год (80 000 барр. в сутки) – предполагается в начале 2030-х гг.
7. См. Cambridge Energy Research Associates (CERA) Alert, Tengiz dispute resolved as Kazakhstan’s new investment law is signed [«Спор по проекту Тенгиз урегулирован с принятием в Казахстане нового инвестиционного законодательства»], 30 января 2003 г.; и CERA Alert, Tengiz Expansion Plans Suspended: The Next Move Is Kazakhstan’s [«Реализация планов расширения месторождения Тенгиз приостановлена: следующий шаг за Казахстаном»], 15 ноября 2002 г.
8. См. Karachaganak partners and Kazakhstan finally resolve their long-standing dispute [«Партнеры по проекту Карачаганак и Казахстан наконец урегулировали давний спор»] и Karachaganak dispute settlement agreement with Kazakhstan ready for implementation [«Готово соглашение с властями Казахстана об урегулировании спора по проекту Карачаганак»], январь 2019 г.
9. См. Предложение по поводу перевода нефтяных месторождений Тенгиз, Карагачанак и Кашаган в казахстанскую юрисдикцию | Inbusiness.kz.
10. https://www.inform.kz/ru/budut-li-prodani-mestorozhdeniya-tengiz-karachaganak-i-kashagan-za-zablokirovannie-rezervi-rossii-otvet-minenergo-rk206f10?ysclid=lwjt6p1l5o901690012, дата обращения: 23 мая 2024 г.
11. См. Национальный энергетический доклад KAZENERGY за 2023 год.
12. В 2022 году посредством референдума были внесены изменения и дополнения в Конституцию Республики Казахстан, согласно которым право собственности на землю и недра официально перешло от государства к народу страны.