Нефтепереработка и нефтехимия
Газ и газохимия в Казахстане. О чём говорят эксперты
Новый телеграм-канал «NefteGaz Talks», основателем которого является профессиональный нефтяник, работавший на проектах ЗВП/ЗСГ на Тенгизе, Кашаган, Этап 2 Шах Дениз и Южный газовый коридор, Аскар Исмаилов, задуман как площадка для дискуссий по актуальным вопросам нефтегазовой отрасли страны. Тема первого стрима, прошедшего в марте текущего года: «Газ и газохимия в Казахстане». Petroleum предлагает расшифровку дискуссии с небольшими сокращениями и приглашает к участию в следующих стримах по ссылке: https://t.me/neftegaztalks
Участники дискуссии: Аскар Исмаилов, основатель канала «NefteGaz Talks»; Нурлан Жумагулов, исполнительный директор Общественного фонда «Energy Monitor», Олег Червинский, издатель журнала Petroleum



Аскар Исмаилов (АИ): Благодарю всех присоединившихся к стриму, отдельно большое спасибо хотелось бы сказать Нурлану Жумагулову и Олегу Червинскому за то, что согласились поучаствовать и поговорить на очень интересную тему.
Что такое газ в Казахстане, что такое газохимия и каковы ее перспективы? Мы все понимаем, что газ нужен, в первую очередь, для газификации, для населения. Газ нужен для газохимии, о развитии которой очень много разговоров идёт в последнее время. Газификация, на самом деле – это вопрос не просто социальный, а стратегический. Она, во-первых, помогает сократить зависимость от импорта энергоносителей. Если кто не знает, Казахстан в 2022 году впервые стал нетто-импортером электроэнергии. То есть раньше у нас всегда был профицит, а вот в 2022 году начался дефицит электроэнергии. Причин очень много, но газификация может решить проблему с энергоносителями.
Второе, с точки зрения социальной, газификация – это одна из вещей, которая повышает качество жизни граждан. Это еще и вопрос безопасности, потому что большинство населения дышит воздухом, уровень загрязнения которого превышает допустимые нормы. В среднем, если брать домохозяйства, то за один отопительный период сжигается порядка 7-9 тонн угля. Это очень много.
Если мы обратимся к статистике комитета противопожарной службы, то за последние 5 лет из-за неправильной эксплуатации печного отопления на твердом топливе, в Казахстане произошло около 8 тысяч пожаров, в которых погибли более 400 человек, в том числе 289 от отравления угарным газом. То есть это вопрос еще и безопасности.
А сейчас передаю слово Нурлану Жумагулову, профессионалу в этой области.
Нурлан Жумагулов (НЖ): В последние 30 лет на отечественный газ мы мало обращали внимания. Мы не ценили газ, и только с прошлого года активно начали говорить о газе. В частности, в марте 2022 года на коллегии министерства энергетики вновь назначенный глава национальной компании «QazaqGaz» сделал аналитику и заявил, что с 2025 года Казахстан, скорее всего, будет импортировать газ, потому что собственного газа для населения и промышленности не хватит.
Давайте к цифрам перейду, чтобы было представление о состоянии газовой отрасли. Ежегодная добыча в стране составляет, в среднем, 55 миллиардов кубических метров газа в год. Из них 55% приходится на попутный газ – это газ с высоким содержанием сероводорода. 45% приходится на природный метан-газ. Из 55 миллиардов одну треть мы закачиваем обратно. В частности, на проекте Карачаганак более половины всего добытого газа закачивается в пласт для поддержания пластового давления. Тенгиз и Кашаган также обратно закачивают, практически одну треть. Нефтедобывающие компании на собственные нужды используют примерно 8-9 миллиардов кубометров газа в год. И товарный газ, в среднем, 22-23 миллиарда для населения и на экспорт.
Если раньше мы экспортировали до 10 миллиардов кубометров газа в год, то по итогам прошлого года экспорт составил лишь 5,3 миллиарда, из которых 5,1 миллиарда ушло в Китай. Средняя цена, по данным комитета государственных доходов, примерно 220 долларов за тысячу кубометров. Необходимо отметить – за последние 30 лет ни одно газовое месторождение практически с нуля не было освоено. Эти компании работают на наследии советских времен: «Жайык Мунай», «Амангельды Газ».
Нефтяным и газовым компаниям нет стимула развивать газохимический сектор. К примеру, возьмем Кашаган. Почему оператор собственный газоперерабатывающий завод не строит? Потому что в СРП предметом контракта является, в основном, нефть. Газ должен продаваться национальному оператору «QazaqGaz» по себестоимости плюс 10%-ная маржа. При такой ценовой политике инвесторам невыгодно самостоятельно строить ГПЗ.
В этой связи было предложено частному инвестору в лице «GPC Investment» построить ГПЗ-миллиардник. Также нацкомпании «Qazaq Gaz» предлагали на 2 миллиарда кубических метра газа построить. Получается, оператор месторождения Кашаган не только отдает газ, но и будет оплачивать его утилизацию плюс дополнительно будет строить газопровод до нового ГПЗ.
Вернемся к Кашагану. Из попутного газа извлекается ценный газ, его называют «rich gas». Это пропан, бутан, этан, которые мы сейчас просто сжигаем в виде автогаза. Сжиженный углеводородный газ, в Казахстане его принято называть «СНГ» – сжиженный нефтяной газ, мы его не ценим и просто сжигаем для нужд автотранспорта. И потребитель платит за него сущие копейки, 50-65 тенге за литр, в зависимости от региона. Хотя другие страны используют такой газ для производства продуктов газохимии. В основном, в качестве автогаза они используют метан, но метан, к сожалению, у нас в Казахстане не распространен. Метан, в основном, используется в Узбекистане. Если посмотрите, все китайские грузовики объезжают Казахстан, потому что они работают на метане. И в Казахстан они не заезжают. Если бы мы развивали такой газ, то грузопоток был бы большим. И мы могли бы пропан, бутан, этан использовать для нефтехимии. Вот вкратце по газу.

Олег Червинский (ОЧ): Последние лет двадцать мы говорим о том, что пора экономике страны уходить от сырьевой направленности, что нужно высокие переделы внедрять, переработку и так далее. Но вот, казалось бы, проведена модернизация НПЗ, запущен первый газохимический проект, и в то же время звучат мнения, и Вы в своих интервью, Аскар, говорите о том, что, возможно, эти проекты Казахстану не нужны. Одно из Ваших интервью так и озаглавлено: «Проект полиэтилена надо закрывать». Так всё-таки нужна газохимия Казахстану или не нужна? Вопрос к нашим спикерам.
НЖ: Безусловно, газохимия нужна. Изначально это была государственная программа развития газохимии. Планировалось, что на базе кашаганского сырья будет развиваться газохимия в специальной экономической зоне на Карабатане. Но так получилось, что Кашаган медленно запускался.
Кое-как, с помощью «КазМунайГаза», удалось запустить и привлечь инвесторов в проект «Полипропилен». Даже не инвесторов, а взяли китайский кредит под 5,8% – 1,92 миллиарда долларов у китайцев плюс собственные средства, и вроде как запустили в ноябре прошлого года. Понятно, что на проектную мощность завод ещё не вышел. Нужно время. Почему-то всегда Казахстан занимается гигантоманией. Мы стремимся сразу крупный проект реализовать, войти в топ-10 производителей в мире, или в топ-10 заводов.
Завод «Полиэтилен» – его проектируемая мощность 1,2 миллиона тонн. Это огромный объем, поэтому, наверное, Аскар скептически настроен в отношении завода. Основным сырьем для него будет этан с месторождения Тенгиз. Расстояние там 240 километров, если по дороге, если по прямой, то длина этанопровода – 205 километров. Для того чтобы извлечь этан, необходимо построить газосепарационную установку. «Тенгизшевройл» говорит: вот у нас есть 9,7 миллиарда кубометров сухого газа. Пожалуйста, если хотите, извлекайте из него этан. И «КазМунайГаз» собирается строить ГСУ, чтобы извлечь этан, и дальше через этанопровод доставить на проектируемый завод. Раньше, когда японская компания FEED делала, бюджет был 1 миллиард долларов, а в конце прошлого года бюджет резко вырос до 2,2 миллиарда. Специалисты говорят, что возможно, до 2,5 миллиардов долларов вырастет.
В марте был финансовый отчет «КазМунайГаза», где я задал вопрос по источникам финансирования ГСУ. На что КМГ ответил, что, скорее всего, средства будут привлекаться из Нацфонда. А Нацфонд тоже не бездонный, там есть определенные параметры – не ниже одной трети от ВВП должно оставаться в нем средств. Так что с источниками финансирования непонятная ситуация.
Почему решено с Тенгиза брать газ, с такого расстояния? Дело в том, что содержание этана в тенгизском газе составляет 14%, а в кашаганском – 7-8%. Вот «Сибур» выступает партнером на заводе «Полиэтилен», в течение 2-3 месяцев сделка должна завершиться. «Сибур» сразу говорит, что он полностью будет финансировать только завод. За инфраструктуру будет отвечать государство, «КазМунайГаз» в лице KLPE (в конце марта переименована в KMG PetroChem – ред.). Это только газосепарационный комплекс, плюс ещё необходимо построить этанопровод. У КМГ есть амбиции строить пропанопровод, бутанопровод для других проектов на Карабатане. Непонятно, откуда мы возьмем столько денег.
АИ: Немного экскурс в историю. Проект «Полиэтилен» впервые был презентован еще в апреле 2005 года. Но тогда это был комплекс, состоящий из заводов по производству полипропилена, полиэтилена, и завод «Полимер продакшн», который в данное время производит продукцию. Начали строить. Нужны были быстрые победы. Построили сначала завод «Полимер продакшн», хотя на него сырье должно было идти с завода «Полипропилен». И долгое время завод закупал полипропилен из-за рубежа, в частности, из Узбекистана, и это была плохая практика. Потом начали договариваться с «Лукойлом», с «Сибуром» и с SOCAR.
Первое время я был за то, чтобы проект «Полиэтилен» был реализован. В 2018 году было принято наверху решение, что Borealis будет заходить и реализовывать этот проект. Что показалось мне очень интересным, потому что компания – один из лидеров мировой нефтехимии. К сожалению, все переговоры зашли в тупик. Искусственно- неискусственно – это уже вопрос домыслов. Но фактом есть то, что в итоге «Borealis» сказали: ребята, извините, мы с вами дальше этот проект не можем вести, потому что у нас есть риски, которые вы не хотите закрывать.